Элеонора. Воспоминания. Часть 13.

[lyu_sanna]

Начало..
Воспоминания. Часть 1.
Воспоминания. Часть 2.
Воспоминания. Часть 3.
Воспоминания. Часть 4.
Воспоминания. Часть 5.
Воспоминания. Часть 6.
Воспоминания. Часть 7.
Воспоминания. Часть 8.
Воспоминания. Часть 9.
Воспоминания. Часть 10.
Воспоминания. Часть 11.
Воспоминания. Часть 12.

Надежда распахнула шире дверь, как бы приглашая Петра войти, но потом вспомнила про Элю и девочек и подумала, что, наверное, его появление будет не совсем сейчас уместно, тем более памятуя об элиной реакции на него. Что почем зря портить девочкам такой хороший вечер! Все эти мысли вихрем пронеслись в голове Надежды Васильевны в то время как Петр Сергеевич всё еще стоял за порогом и смущенно теребил несчастную пуговицу, и неожиданно даже для себя, она произнесла:

- А Вы не хотите пройтись немного? У меня был такой тяжелый день, что несколько минут на свежем воздухе пошли бы на пользу моему сну, - произнесла она и сама оторопела от того, что сказала. Она всего несколько месяцев как вдова, она каждый день начинает и заканчивает просмотром фотографий теперь уже бывшего мужа, она с немым вопросом смотрит на Элю, пытаясь понять, о чем там думает, проваливаясь в свои мысли, и она же совершенно постороннему мужчине предлагает прогуляться. О Боги! Где была её голова?! Петр среагировал на её слова тут же, словно боялся, что она сейчас передумает.
- Да, конечно, с удовольствием, - и снова, опустив глаза в пол, затеребил свою пуговицу. В нем было столько наивности, столько всего от ребенка, несмотря на седину на висках, на статность, на крупные руки и чуть хрипловатый голос. Словно в какой-то точке его внутренний мир преломился, предпочтя развиваться по своему собственному сценарию, отличному от жизненных реалий.

- Подождите минутку, я предупрежу Элю, - и скрылась за порогом. Петр слышал слабый отголосок нескольких женских голосов, предположительно элиных подружек, уж больно звонко они захохотали на чье-то высказанное замечание, которого он уже разобрать не смог. Через пару минут Надежда Васильевна снова появилась на пороге, быстро втиснула ноги в босоножки и, уже закрывая дверь, одной рукой сняла с вешалки зонт, которые последние пару месяцев так и провисел в прихожей в ожидании своего хозяина. Она смотрела на него два раза в день и всегда с чувством благодарности вспоминала мужчину, который появился из ниоткуда всего лишь на пару часов исключительно для того, чтобы не дать ей наложить на себя руки хотя бы в моральном смысле. Уже захлопнув дверь, она неуверенно посмотрела на стоящего напротив мужчину, махнула головой каким-то своим мыслям и, звонко цокая каблучками, спустилась на первый этаж.

- Я на машине, - сказал Петр, показывая рукой куда-то в сторону, - но мы можем просто прогуляться до сквера и обратно. Думаю, этого времени вполне хватит для того, чтобы решить сегодняшние ваши проблемы со сном. Кстати, а у Вас часто возникают проблем со сном? - При этих словах Петр поправил на носу несуществующие очки и изобразил на своем лице всё внимание, на которое только был способен. Надежда совсем по-девичьи хихикнула в ладонь, но ответила ему очень важно и серьезно:

- Вы знаете, доктор, вообще-то у меня почти не бывает проблем со сном, по крайней мере по будням, ибо так набегаешься мыслями за день, что в конце хочется просто положить голову на подушку и предаться релаксации в виде нескольких часов здорового и крепкого сна. Но бывают, не буду врать, бывают и исключения. Когда сон не идет. Ни в какую. Когда количество поворотов с боку на бок как-то очень явно отдаляет тебя от бодрого и уж тем более доброго утра.
- Я бы посоветовал Вам пить стакан теплого молока перед сном, оно очень расслабляюще действует на организм, что в свою очередь способствует добротному сну.
- Фи! – Надежда скуксилась так, словно проглотила целиком лимон, - с детства терпеть ненавижу теплое молоко! Лучше всю ночь мыть посуду или стирать вручную белье, чем выпить один стакан молока!
- О! Я смотрю, у Вас было тяжелое детство! – Почти искренне произнес Петр Сергеевич, сворачивая из двора в сквер.

- Вы знаете, на самом деле у меня было замечательное детство, - Надежда подняла глаза в вечернее небо, словно собираясь с мыслями, Петр молчал, понимая, что шутки закончились, - да, у меня было замечательное детство. Со всеми втекающими и вытекающими из него. У меня были чудесные родители, - на этом месте Петр вопросительно заглянул ей в глаза, и она продолжила, - да, увы, были. Мне бесконечно жаль, что прошедшее время в моей жизни употребляется чаще, чем настоящее и будущее, что я порой боюсь заглянуть на несколько дней вперед, не оборачиваясь назад. Так вот, - после непродолжительной паузы, за время которой Петр успел сорвать травинку с газона и теперь крутил её во рту, - мои родители были необыкновенными людьми. Каждый раз думая про их жизнь, сначала по отдельности, потом вместе, про их судьбу, которая была так благосклонна к ним.. до определенного момента, я снова, как в детстве, начинаю верить в сказки. Они прожили вместе почти 30 лет.. к тому моменту, когда их не стало, и даже тут умудрились пойти по пути данных во время венчания клятв и умерли в один день. Так нелепо, глупо, став случайно жертвой пьяного водителя на загородной трассе. Они любили жизнь. Всегда, каждое отпущенное им мгновение они любили жизнь. И эту веру старались передать нам, - Петр снова посмотрел на неё вопросительно, - у меня была сестра Нора, Элеонора.

- Вашу дочь назвали в честь неё?
Надежда молчала. Долго. Тишина затянулась минут на пять. Петру казалось, что она что-то обдумывает внутри себя, перекладывая мысли с места на места и не находя им нужного. Минуте на десятой, по крайней мере столько отсчитали его биологические часы, Петру стало неловко за свой бестактный вопрос и он уже было подумал сменить тему, как Надежда заговорила.

- Да, Элеонору назвали в её честь. Мои родители подарили нам с Норой удивительную, полную волшебства и чудес жизнь. Начиная с самого первого нашего вдоха и заканчивая самым последним своим. Они оба были историками, и я могла часам слушать перед сном тихий мамин голос, повествующий о придворных тайнах французской династии или русских царей, а войнах и крестовых походах, о хитросплетениях судеб исторических личностей и о думах простого народа. Это было лучше сказок. Они познакомились, когда она была студенткой третьего курса, а он аспирантом. И с самой первой встречи уже не расставались. А на следующий день после её защиты они поженились. Каждый день их жизни папа относился к маме так, словно это она была самой большой исторической и не только ценностью. До последнего дня он носил ей так любимый ею кофе в постель, никогда не позволяя ей вскакивать ни свет, ни заря и бежать к плитам-тряпкам-раковинам. Мама была его личной королевой. Она царила над всеми его помыслами даже тогда, когда он писал очередной научный трактат. Тогда уже мама тихонько носила ему в кабинет чай с бутербродами, чтобы он не останавливал свой мыслительный процесс ни на минуту, и никогда не отчитывала его за то, что он проводит с бумагами и книгами времени больше, чем с ней. А зачем? Ведь он каждую свою книгу посвящал ей, каждую строчку наполнял любовью к ней. Моя мама была мудрой женщиной. Очень. Это, наверное то немногое, что я переняла от неё и взяла с собой во взрослую жизнь. Я Вас не заболтала? А то говорю, говорю, - Надежда смотрела на заходящее солнце, стоя боком к Петру, а он любовался её профилем.

- Нет, что Вы! Говорите. Тем более я никогда не отличался особой болтливостью да и просто минимальным набором тем для поддержания вежливой беседы, - он улыбнулся ей, тихому вечеру, проходящим мимо людям, и умудрился даже подмигнуть пробегавшему мимо по своим делам лохматому черному пуделю, который звонко тявкнул в ответ на его подмигивание.

- Всё же я Вас заболтала. Вообще-то мне это не свойственно, предпочитаю говорить по делу и оперируя фактами, а тут прям разошлась, - Надежда задумчиво смотрела вглубь сквера, где прохаживалась парочки пенсионного и предпенсионного возраста, и столько в их фигурах было взаимной заботы, так они бережно поддерживали друг друга под руки, что ей стало неловко от того, что она сейчас тут находится. – Давайте вернемся. Думаю, теперь моему сну точно ничего больше не грозит, - в жалкой попытке улыбнуться Надежда споткнулась о булыжник на мостовой и оказалась пойманной крепкими руками Петра. – Простите. Что-то я сегодня не только болтлива, но и на редкость неуклюжая.

- Вы нормальная, совершенно нормальная. И прекратите уже извиняться за каждое сказанное или подуманное слово! – Петр почувствовал, как Надежда осторожно вынимает свой локоть из его ладоней, стараясь не показаться при этом невежливой и бестактной.

- Когда-то давно жил на свете один мальчик, который мечтал однажды вырасти и бороздить моря и океаны. Засыпая ночами в своей маленькой комнате, он представляет себе каюту, отделанную деревом, качку, шум волн о борт корабля и кричи чаек, и эти мечты делали его скучную и однообразную жизнь яркой, насыщенной, полной подвигов, приключений, морских сражений, в которых мальчик непременно выходил победителем, - Петр давно уже отпустил Надежду и теперь смотрел впереди себя, будто разглядывал на горизонте пиратские шхуны, всплески волн и мальчика, стоящего на корме корабля.

- И? Что стало с этим мальчиком?
- Да ничего. Мальчик на проверку оказался обычным шофером.
- В смысле?

- Нет тут никакого смысла. Морские простоты трансформировались в просторы дорожные. Нельзя запрещать себе мечтать, мечты скрашивают нашу жизнь, расцвечивая её мириадами возможностей. Но еще больше её скрашивает наши движения в сторону наших мечт и желаний. Вырастая, мы часто забываем то, чем жили наши души в начале своего пути, слишком часто сворачивая и петляя, а порой вообще уходя в полный штиль, заставляя себя и свою жизнь покрываться пылью наших страхов, - на этих словах Петр поморщился как от зубной боли, - и мы идем интуитивно не в ту сторону, зачастую диаметрально противоположную.

- В какую же?
- В другую. В скучную, серую, совершенно прямую без какого-либо намека на изгибы сторону. И живем потом в этой скучной стороне, продолжая ночами мечтать о море.
- Какая грустная история. А зачем Вы мне её рассказали? – Надежда с удивлением обнаружила, что незаметно, шаг за шагом, они приближались к её двору.
- Не знаю. Просто почему-то именно сейчас мне показалось уместным вспомнить про чужие неосуществлённые мечты и поворчать по-стариковски на тему того, что их всё же нужно осуществлять. Вот у Вас есть мечта? Но такая, чтобы самая заветная, такая, которую Вы пронесли с самого детства, с пеленок, с маминого молока, с ночного плача?

Надежда молча стояла под крыльцом своего подъезда и смотрела, не мигая, на Петра.
- Есть, - почему-то очень тихо сказала она, протягивая ему руку для рукопожатия. – Спасибо Вам за прогулку. И да, не запрещайте мальчику мечтать, это никогда не поздно.
На этих словах Надежда нырнула в темный зев подъезда и скрылась с глаз Петра, а он еще долго стоял на месте, пытаясь понять, что она хотела сказать последней фразой.