Слушай.. и ты увидишь..

[lyu_sanna]

- Когда я смотрю в безоблачное небо, я вижу бескрайнюю гладь океана. Ровную, как зеркальная поверхность, но с голубыми отливом и яркими всполохами света. Порой мне даже кажется, если долго вглядываться в эти лазурные переливы, можно увидеть свое отражение. - Лиза споткнулась о небольшой камень на дороге и, пошатнувшись, неуверенно взяла своего спутника под локоть.
- А о чем ты думаешь в такие моменты?


- Сложно сказать. О чем можно думать, глядя в бесконечность? В такие мгновения лично мне больше всего хочется не иметь ни одной мысли, чтобы ничто не мешало солнечным лучам проникать в мою голову.
- То есть, как? - Молодой человек ненавязчиво помог Лизе спуститься с тротуара на проезжую часть.
- Представь, что ты сосуд. А голова - это горлышко, через которое тебя можно наполнить.
- Чем?
- Да чем угодно. Хочешь - солнцем, хочешь - ветром. Можно наполниться закатом или восходом, чужими улыбками и рукопожатиями, чьими-то добрыми словами или теплом близких людей. Ты волен выбирать. - Почувствовав под ногами брусчатку тротуара, Лиза подняла голову к небу. - Видишь?

Молодой человек растерянно последовал ее примеру, чтобы увидеть то, что видела она.
- Что там? - Так они стояли вдвоем, словно на маленьком островке, отделенные от остального мира солнечными лучами, которые создали вокруг них некое подобие круга. Прохожие обтекали их с обеих сторон, как рукава реки, но никто не возмущался, никто не ворчал и не делал замечаний. Лишь редкие из них задерживали смущенный взгляд на хрупкой девичьей фигуре и на ее лице, скрытом большими солнечными очками в тонкой металлической оправе.
- Там жизнь, дурачок! Жизнь, та, которую не принято замечать, глядя себе под ноги. Нас с детства приучают смотреть под ноги, забыв сказать при этом, что все самое интересное как раз вокруг и сверху. Так и ходим, изучая мыски своих туфель, боясь оторвать взгляд от земли и посмотреть по сторонам. Боясь увидеть сотни и тысячи себе подобных, которых тоже правильно воспитали.
Лиза резко повернулась к молодому человеку, словно хотела убедиться, что он ее услышал, понял, что она смогла донести до него те мысли, которые ей не давали покоя. Ее спутника непроизвольно поежился, поймав на себе ее взгляд сквозь темное стекло очков. Это было абсурдно, и он это прекрасно понимал, но ничего не мог с собой поделать. Рядом с этой хрупкой девушкой, которая, казалось, видела все, и даже то, что неподвластно человеческому взгляда, ему всегда было немного неловко. Неловко и стыдно. А ведь это он должен ей описывать, как выглядит голубое небо, люди вокруг, машины, здания. Он, а не она.

- А каким ты видишь предгрозовое небо? - Ему очень хотелось нарушить эту неловкую паузу, на протяжении которой Лиза продолжала смотреть на него. Смотреть и не видеть.
- Я вижу большие, темные и мрачные кроны деревьев, в тени которых собираются тучи. Маленькие и большие. Но с каждым порывом ветра они набирают силу, становятся постепенно свинцовыми, с мраморными прожилками, словно ждут сигнала, чтобы пролиться тяжелыми каплями дождя.
Молодой человек молчал. Лиза прекрасно понимала, чем вызвано его замешательство, но давала ему время подумать, время увидеть мир ее глазами. Глазами, которые не могут видеть ничего, кроме всепоглощающей темноты с редкими всплесками света, будто догорающие звезды на ночном небе.

- Ты знаешь, сколько есть чувств, способных передать человеку всю полноту окружающего мира?
- Нууу.. - Молодой человек почесал тыльной стороной ладони подбородок, что в его случае означало крайнюю степень задумчивости, - пять . Наверное, - нерешительно добавил он.
- Все верно. А сколькими из них ты пользуешься ежедневно?
- Всеми, - уже более уверенно сказал ее спутник, пока еще не до конца понимая, к чему она клонит.
- Да черта-с два! - В этом была вся Лиза. Та Лиза, которую он знал последние лет десять и к которой до сих пор не мог привыкнуть. Ровно в тот момент, когда ему начинало казаться, что он улавливает суть разговора или ход ее мыслей, она делала невероятный кульбит, и ему из раза в раз приходилось по новой пытаться найти начало нити, которая невидимыми глазу лабиринтами привела их в ту точку, в которой он чувствовал себя растерянным маленьким мальчиком.
- А сколькими, по-твоему?
- Ты знаешь, порой мне кажется, что вообще не одним. Вы словно не замечаете своего богатства, своего шанса вдыхать мир порами, проникать в него глазами, осязать его кончиками пальцев. Слеп не тот, кто не может видеть окружающий мир в силу разных причин, слеп тот, кто не хочет видеть.
- Мне кажется, ты преувеличиваешь.
- Боюсь, что я приуменьшаю, - Лиза остановилась, чтобы в очередной раз помочь своему спутнику перевести ее через дорогу. Да, она могла сделать это самостоятельно, она знала этот город с его улицами, улочками и переулками как свои пять пальцев, а уж дорогу от дома до больницы могла преодолеть с закрытыми глазами. Как бы это абсурдно не звучало в ее ситуации. Но так же она знала, что ее спутнику приятно иногда провожать ее на процедуры, в которых по сути не было никакого смысла. Ему приятно подавать ей руку или помогать переходить дорогу. Они разрешали себе эти маленькие слабости, которые позволяли вести неспешные беседы, вдыхая теплый весенний воздух вперемешку с запахами распускавшейся зелени, или, кутаясь в шарфы и перчатки, - зимний, колючий мороз, который, казалось, проникал до самых костей, мешая разговаривать.

- Почему ты никогда не спрашиваешь меня, что мне заменяет глаза? - Лиза стояла под раскидистым тополем, и на ее лице лежали неровные тени, отбрасываемые листвой. - Хочешь, я расскажу?
- Да, - тихо ответил ее спутник, облокачиваясь спиной о шершавый ствол. Беглый взгляд на часы - у них есть еще почти полчаса, а до больницы осталось идти всего ничего.
- Я не зря сказала, что вы, да, вы, - она тыкнула своим маленьким пальчиком его в грудь, - не пользуетесь тем богатством, которое вам даровано от рождения. Глаза - это не только зеркало души, но и проводник в окружающий мир. Насколько красив закаты, прекрасен восход, как бесконечно долго можно созерцать берегу реки или впитывать в себя зелень травы, понимаешь только тогда, когда не видишь этого. Но, - она сделала маленькую паузу, - у меня есть уши. И руки. А еще нос. И именно это все вместе взятое открывает мне запертые двери. И никак не поодиночке, а непременно вместе. Солнечный день от дождливого я отличаю по звукам и запахам. А если при этом у меня есть возможность потрогать мокрую листву, прикоснуться к пропитанной влагой земле или ощутить пальцами влажную поверхность кирпичной стены, тогда я абсолютно счастлива. По голосу можно определить, в каком настроении твои близкие, по запаху - что будет сегодня на ужин, прикосновениями можно открыть целый мир знакомых предметов и очертаний, или подарить кому-то частичку себя.
В этот момент Лиза почувствовала, как молодой человек взял ее за руку.
- Нам пора.

Девушка послушно пошла за своим спутником по тропинке, пытаясь вычленить из огромного количества запахов - сирень. Это была ее собственная веха, о которой она никогда ему не говорила. Черта, за которой предстояло прощание. Когда отцветала сирень, распускался рядом куст жасмина, потом ему на смену приходили высаженные около больницы клумбы с бархотками. Она всегда знала, где остановиться, чтобы сказать ему "до свидания". А он, незаметно для себя, всегда замирал за несколько метров от крыльца. Дальше она пойдет одна, а он вернется в свой мир, полный красок, мазков, силуэтов.
Когда за Лизой закрылась тяжелая входная дверь местной больницы, молодой человек еще долго смотрел ей вслед, словно провожал ее взглядом по истертым коридорам. А потом, повинуясь какому-то странному порыву, он зажмурил глаза и поднял лицо к небу. Да, он знал, что это обман, ведь даже сквозь прикрытые веки проникали солнечные лучи, но именно сейчас ему очень хотелось увидеть бескрайную гладь океана с яркими всполохами света.